На прошлой неделе в рамках глобального проекта «Золотые подмостки столицы» на сцене ДК «Родина» поклонники Мельпомены увидели небезызвестную пьесу Петра Гладилина «Ботинки на толстой подошве» в постановке Романа Козака. Этот антрепризный спектакль оживили и озвучили популярные актеры театра и кино — Валерий Гаркалин, Александр Феклистов и неподражаемая Татьяна Васильева. Как и следовало ожидать, был аншлаг. Зрители сидели даже на лестницах в проходах…
«Хороший секс — это цирк…»
Комедия «Ботинки на толстой подошве» затрагивает извечную проблему семейных взаимоотношений на рубеже, когда обоим супругам уже за сорок.
Понимаете, случился кризис. Как сказал поэт, «любовная лодка наткнулась на быт». Дмитрий (Александр Феклистов) окончательно и бесповоротно решил бросить жену. Он встретил и, наверное, полюбил 20-летнюю красавицу. Татьяна Васильева мастерски играет обиженную супругу Наташу, которая до конца не может смириться со случившимся. А тем временем ее муж проводит в доме последнюю ночь. Дмитрий прямо говорит: «Остаюсь до завтра, но только из любопытства». И тут по сюжету происходит неожиданный поворот. Супругам, видимо, одновременно начинает сниться один и тот же сон, в котором Наташа, применяя разные женские уловки, пытается вернуть мужа. В этом нелегком деле ей помогает некто Аркадий Андреевич (Валерий Гаркалин), выступающий попеременно то в роли психоаналитика, то тюремного надзирателя, то горничной. Его страстный и комичный монолог о том, что «хороший секс — это цирк…» — едва ли не самое лучшее место в спектакле. Ближе к финалу зрители узнают забавную штуку. Оказывается персонаж Гаркалина во всех своих ипостасях — всего лишь тумбочка-калошница, во сне рассорившихся супругов принявшая человеческий облик. Это как раз тот случай, когда говорят, что вещи могут о многом рассказать. Но разбитую чашку не склеишь. Семья разрушилась. Все понимают, что назад дороги нет. Сон с калошницей, в котором муж и жена находят пути примирения, остается лишь мечтой.
Дмитрий уходит к молодой любовнице.
«Пить и курить я начал одновременно…»
Популярные артисты нашли время, чтобы пообщаться с вятскими журналистами. На вопросы Ивана Глухова («Релакс-радио») и корреспондента «НВ» отвечают Валерий Гаркалин и Александр Феклистов.
— Расскажите о пьесе «Ботинки на толстой подошве». Почему именно на ней вы остановили свой выбор?
— Г. : Автор комедии Петр Гладилин — наш общий друг. Это молодой московский драматург, но уже крайне известный человек в театральной тусовке. Он написал пьесу, и она нам очень понравилась. Мы нашли режиссера, поставили. Получилось неплохо. В этом спектакле гармонично совпали художественные интересы как драматурга, режиссера, так и актеров. Репетировали всего два месяца. Премьера состоялась 29 октября 1997 года.
— Ф. : Наш спектакль получил «Чайку» и ряд других театральных премий. Два года «Ботинки…» мы возим по стране. И везде теплый прием, особенно в портовых городах. Это связано с профессией моего героя. Он бывший моряк.
Фразы, типа «я ждала тебя семь месяцев из плавания», идут просто на ура. Мне кажется, что мы даже избалованы зрительским вниманием. Конечно, приятно, что у спектакля такой успех.
— Валерий, вы начинали как актер-кукольник. Сейчас не возникает желание снова поиграть в куклы?
— Г. : Вы знаете, нет. Я не для того однажды вышел из-за ширмы. Тогда возникли определенные проблемы, я ушел. Двумя годами раньше из театра Образцова ушел и Зиновий Гердт. Это скорее исключительные случаи, потому что в кукольный театр актеры обычно приходят. В труппе Образцова всегда было много артистов, которые когда-либо работали в драматических театрах. Но так сложились судьбы, и они пришли к Сергею Владимировичу. Он их с удовольствием брал. И потом из-за ширмы уже никто не уходил. Наверное, только мы с Гердтом зашли и благополучно вышли.
— Александр, поклонники вас знают как актера МХАТа им. А. Чехова. Однажды вы покинули театр. Что заставило вас снова вернуться на академическую сцену?
— Ф. : После школы-студии Олега Ефремова я попал во МХАТ. С 1982 года там служил. С режиссером Романом Козаком мы решили организовать свой театрик. Это был театр-студия «Человек», потом я работал в «5-й студии» МХАТа. Пять лет гулял, как кошка, сам по себе. Два года назад я вернулся к родным пенатам, во МХАТ. Понятно, сейчас изменилась жизнь.
Актер имеет свободное пространство для того, чтобы проявить себя именно там, где ему хочется. Я имею в виду антрепризу, разные театральные проекты и кино.
— Валерий, про вас пишут всякое-такое. Это правда, что вы были хроническим алкоголиком?
— Г. : Может быть, слово «алкоголик» кого-нибудь оскорбит, но только не меня. В Америке есть ассоциация анонимных алкоголиков. Знаете, как они представляются на светских приемах? Джон Смит, алкоголик, воздержание 22 года. У меня воздержание 10 лет. Излечиться от алкоголизма можно только тогда, когда ты сам признаешься себе, что находишься в полной зависимости от «зеленого змия». Мне 45 лет, в 35 я завязал. Я очень хорошо принимал на грудь. Пить и курить начал одновременно. Но я ни разу, кстати, не выходил на сцену пьяным. Был один случай, когда играл, что называется, после вчерашнего. Вот тут я остановился. Понял, что так я могу потерять профессию. Мне уже было трудно совместить работу актера и алкоголь. Существует масса примеров, когда алкоголь полностью захватывает человека. Известные артисты уходили из жизни по этой причине или превращались в обычных бомжей. Не буду называть фамилии, они у всех на устах. Не подумайте, что я тот алкоголик, который завязал и сейчас всех пьющих осуждает. Наоборот, люблю шумные компании, продолжаю в них участвовать. Все мои друзья выпивают, и я люблю общаться с ними, когда они именно в таком состоянии. Считаю, что выпивший человек становится значительней, лучше, у него открываются резервы, которые в трезвом состоянии скрыты, загнаны вглубь. Это нежность, острое ощущение жизни и т. д. В умеренном выпивании ничего плохого не вижу. Например, мой друг Саша Феклистов любит выпить водочки или коньячку, но он не алкоголик. Наркологи назвали бы его «привычно пьющим человеком». (Смех). Иногда очень хочется с Сашечкой выпить, посидеть, но сдерживаюсь, понимаю, что мне нельзя.
— Популярные российские актеры театра и кино могут похвастаться, что живут богато?
— Г. : Мы живем не богато, но и не бедно.
— Ф. : Допустим, мы не считаем деньги на еду, но в то же время у нас нет никаких накоплений.
— Г. : Актеры высшей категории в театрах получают смешную зарплату — тысячу рублей. Человеку приходится в таких условиях где попало подрабатывать. Ремонтировать машины, делать евроремонт… С другой стороны, так весь мир живет. Актеры-не звезды вынуждены работать официантами, шоферами. И это не зазорно.
— Ф. : Пять лет я подрабатывал тем, что на своей машине возил по столице иностранцев.
— Какие ваши литературные пристрастия?
— Ф. : Есть авторы, которые вошли в мое сознание в юношеский период и до сих пор во мне живут. Это Андрей Платонов, Михаил Булгаков. К сожалению, я не имею возможности часто читать то, что мне нравится.
Приходится работать над текстами тех авторов, в пьесах которых играешь. Недавно я начал репетировать в «Сатириконе» у Константина Райкина пьесу Айрис Мердок «Люди и снег». Поэтому сейчас в свободное время ползу со страницы на страницу по ее романам. Конечно, мне не все нравится, но тем не менее мне это необходимо для работы.
— Г. : Я люблю Набокова. Это мое глубоко обдуманное чувство. Набокова в России по-настоящему еще не оценили, хотя он в традиции русской культуры ХХ века занимает одно из основополагающих мест. К сожалению, автора «Лолиты» мало экранизируют, многие его произведения широкой публике неизвестны.
— Раз вы заговорили о Набокове, то в каком возрасте, на ваш взгляд, девушка-женщина выглядит наиболее сексуально?
— Г. : Если речь идет о любви к женщине, то ее возраст существенного значения не имеет.
— Ф. : Будем откровенны: мы любим своих жен. (Смех).
— Что нового в жизни театральной Москвы?
— Ф. : Сейчас публика ломится на «Черного монаха» с Сергеем Маковецким.
Спектакль идет в ТЮЗе. В этой постановке очень интересно решено пространство спектакля. Зрители сидят на балконе буквой «П», всего человек пятьдесят. А актеры играют в центре этого каре. За их спинами черная бездна, край. Бездна являет весь образ спектакля. Потрясающе!
— Г. : Если кино в нашей стране переживает не самые лучшие времена, то театры, как мне кажется, живут неплохо. Много интересных спектаклей. Это своего рода ренессанс, взрыв. В Москве бурлит театральная жизнь. Даже в академических театрах наметился поиск своего лица, изменилась репертуарная политика. В общем, в столичных театрах можно увидеть много интересного, нового, неожиданного и порой парадоксального.
— Последний вопрос. Каких актеров вы можете назвать своими учителями?
— Ф. : Это сложный вопрос. Я люблю Иннокентия Смоктуновского, Олега Борисова, Евгения Евстигнеева. Мне нравится играть на одной сцене с Калягиным, Невинным, Юрским. Это все великие артисты. Но у меня есть особое пристрастие. Я очень люблю Сергея Дрейдена из Питера. А из голливудской обоймы мне симпатичен Роберт де Ниро.
— Г. : Люблю актеров гротескного направления. Для меня Чарли Чаплин — это тот человек, которого никто никогда не превзойдет. Это, однако, не мешает мне с уважением и трепетом относиться к именам, которые перечислил Саша.
Русские актеры дадут фору любому западному актеру по части психологизма.
Алексей Ульянов, Иван Глухов. Газета «Наш вариант» (Киров), 4 ноября 1999 г.
